В одной сетевой дискуссии довелось мне столкнуться с таким опровержением моей концепции: "Ваша концепция не может быть признана научной, так как вы не провели опровергающего её эксперимента".
Признаться, это слишком вольная трактовка принципа фальсификации, сформулированного Поппером и популярного в наше время.
Карл Поппер утверждал, что для того, чтобы теория считалась научной, она должна быть фальсифицируемой, то есть должна существовать возможность проведения эксперимента, который мог бы опровергнуть эту теорию. В отличие от подтверждения (поиска доказательств в пользу теории), фальсификация требует возможности найти факты, которые противоречат теории. Наука, по Попперу, движется вперёд благодаря опровержению теорий, а не их подтверждению.
Дело в том, что Поппер говорит о возможности опровержения, а мои оппоненты ошибочно утверждают об обязательности его проведения. Поппер говорит, что нельзя признать наукой ту теорию, которая не может быть опровергнута. Мой оппонент, однако, утверждал, что научной можно считать только ту теорию, которая уже опровергнута/
Разница, на мой взгляд, очевидна. Научность определяется возможностью проверки и опровержения, а не фактом самого опровержения.
В моей практике дискуссий мне уже не раз встречались подобные вольные трактовки принципов Поппера. Поэтому я решил написать этот текст, чтобы прояснить вопрос для себя и других
И начать пришлось издалека — с XVII века.
Рационализм и эмпиризм
Нас интересует скептицизм Дэвида Юма, британского мыслителя XVIII века, оказавшего значительное влияние на теорию познания. Он по-новому осветил проблемы индукции и причинности, заложив основу для длительных философских дискуссий, которые продолжаются до сих пор.
Поясним две ключевые концепции:
Индукция: метод умозаключения, при котором на основе наблюдения множества частных случаев делается обобщённый вывод. Однако, как подчёркивал Юм, такие выводы всегда носят вероятностный характер. Например, если мы видим, что солнце восходит каждое утро, мы можем заключить, что оно будет восходить и в будущем, но это не гарантировано — наш вывод основан только на прошлом опыте.
Причинность: концепция, согласно которой одно событие (причина) вызывает другое событие (следствие). Традиционно считалось, что между событиями существует необходимая, неизбежная связь. Однако Юм усомнился в существовании такой связи: мы видим только последовательность событий, а причинно-следственная связь — это предположение нашего ума, основанное на опыте, но не объективная истина. Например, наблюдая круги на воде, мы предполагаем, что что-то упало в воду, но это всего лишь привычка ума, сформированная прошлым опытом.
Юм поставил под сомнение наши привычные представления об индукции и причинности. А вы смогли бы усомниться в таких, казалось бы, очевидных вещах?
Однако, чтобы лучше понять скептицизм Юма, важно рассмотреть не только его ключевые идеи, но и исторический контекст, в котором они возникли. Этот контекст — эпоха Просвещения, интеллектуальное движение, распространившееся в Европе XVIII века. Это была вера в силу разума: разумом можно постичь всё и изменить к лучшему. Философы и учёные той эпохи стремились объяснить природу знаний и мира с помощью рациональных методов и эмпирических наблюдений. Однако наравне с этим оптимизмом развивались и идеи скептицизма, такие как у Юма, которые ставили под вопрос границы и возможности человеческого познания.
В теории познания тогда существовали две большие школы: британский эмпиризм и континентальный рационализм.
Рационализм был представлен такими философами, как Декарт и Лейбниц, которые утверждали, что знание может быть получено через разум независимо от опыта. Эмпирики же настаивали, что все знания происходят из чувственного опыта.
Нет, рационалисты не утверждали, что всё знание возникает исключительно благодаря разуму, и что мир фактов и вещей приобретает понятный и упорядоченный вид только через него. Животные также воспринимают факты и вещи, но не накапливают и не создают сложные формы знания. Почему? Ответ очевиден: у них нет разума, который способен создавать определённые представления о реальности и организовывать восприятие в знание.
Разум, по мнению рационалистов, обладает врождёнными структурами (идеями), которые не требуют подтверждения через опыт. Это математические и логические истины. Чувства могут нас обманывать, и они действительно нас часто подводят. Единственное, в чём можно быть уверенным, — это собственное мышление (знаменитая фраза Декарта: "Cogito, ergo sum" — "Я мыслю, следовательно, я существую"). Рационалисты утверждали, что реальность можно объяснить только через разум, поскольку он обладает логической и математической структурой; без разума мир кажется хаотичным, лишённым порядка и законов. Они не отрицали, что реальность существует вне ума, но полагали, что понять её можно только благодаря врождённым структурам разума.
Декарт утверждал, что разум — это способность к мышлению, отличная от простой чувственной способности, которой обладают животные. Конечно, это утверждение может быть несколько упрощённым с точки зрения современной науки о поведении животных, так как исследования показывают, что животные могут накапливать определённые виды знаний и учиться. Однако если сравнивать объём и сложность человеческого знания с знаниями животных, то это скорее будет сравнение материка с небольшим островом. Сравнение последствий их применения также показывает, что возможности человеческого разума несопоставимы с теми, что доступны животным, что делает это сравнение не совсем продуктивным
Оптимизм рационализма объясняется просто. Рационализм в его классической форме исходит из идеи, что мир устроен по определённым законам, которые разум способен постичь так как законы мира и врождённые идеи разума согласованы между собой (Богом, предустановленной гармонией - тут простор для интерпретаций). Ненаучная аналогия: врожденные идеи разума человека как бы копируют законы мироздания, что весь мир построен по законам которые можно понять максимально точно и достоверно. Хотя, точнее сказать, что это не копирование, а согласование. Ну, или оба "копируют" мысль Бога. Простор для метафор здесь обширен.
Бог создал мир рационально, и именно благодаря тому, что разум человека отражает рациональность мира, мы можем его понять. То есть Декарт верил, что между структурой мира и структурой человеческого разума существует связь. Разум и мир "говорят на одном языке", поскольку оба основаны на рациональных принципах.
Лейбниц считал, что мир подчинён принципу достаточного основания (одно из априорных правил разума), согласно которому каждое событие имеет причину или объяснение. Это врождённое понимание причинности (на уровне разума) соответствует тому, как мир действительно функционирует.
"Нет, нет и нет!" — воскликнули эмпирики с Британских островов: Джон Локк, Джордж Беркли и Дэвид Юм. Всё начинается с чувственного восприятия, а знание приобретается через опыт и наблюдение окружающего мира. Нет врождённого знания, и разум — это tabula rasa (чистая доска), на которой опыт "записывает" всю информацию. Разум не содержит идей с рождения, но обладает способностью к восприятию, анализу и синтезу данных, поступающих через чувства. Мы не рождаемся с идеями, а получаем их, взаимодействуя с миром через органы чувств. Даже математические и логические истины, согласно эмпирикам, могут быть связаны с нашим опытом. Эмпирики полагали, что восприятие — это главный и единственный источник знания. Эмпиризм делал акцент на конкретных наблюдениях и экспериментальных данных как основе для получения знаний.
Джон Локк выделял два типа опыта: внешний опыт (через пять чувств — зрение, слух, осязание и т.д.), который даёт нам знания о внешнем мире; внутренний опыт (рефлексия), который позволяет нам осознавать процессы внутри нашего ума.
Дэвид Юм пошёл дальше, утверждая, что наше знание о мире всегда ограничено и не может быть абсолютно достоверным. Мы можем делать выводы на основе опыта, но эти выводы всегда будут лишь вероятными, а не абсолютными истинами. Например, то, что Солнце вставало каждый день до сегодняшнего дня, не гарантирует, что оно взойдёт завтра — это лишь наиболее вероятный вывод на основе прошлого опыта. Таким образом, Юм радикализировал эмпиризм, утверждая, что мы не можем обладать объективным знанием о причинно-следственных связях. Когда мы наблюдаем одно событие за другим, мы лишь предполагаем, что одно является причиной другого, но это всего лишь привычка нашего ума, а не объективная истина. Юм скептически относился к возможностям разума выйти за пределы опыта.
Юм усомнился в надёжности выводов, которые мы делаем как из опыта, так и из собственной мысли, поставив под вопрос уверенность эпохи Просвещения в безграничных возможностях человеческого познания.
Ключевые идеи Юма
Проблема индукции
Одним из самых известных аспектов философии Юма является его проблема индукции. Индукция — это метод умозаключений, который предполагает, что если нечто происходило в прошлом, оно будет происходить и в будущем. Например, если мы видим, что солнце восходит каждое утро, мы делаем вывод, что оно будет восходить и завтра. Однако Юм задал вопрос: почему мы можем считать, что прошлое дает надежные основания для предсказания будущего? Юм утверждает, что этот индуктивный вывод не может быть обоснован логически. Мы не имеем никаких гарантий того, что законы природы, которые действовали в прошлом, останутся неизменными в будущем. Таким образом, все наши научные выводы, основанные на индукции, по сути, являются лишь предположениями, которые не могут быть достоверными. Юм не призывал полностью отказаться от индукции, а лишь предупреждал, что мы должны осознавать её ограничения.
Скептицизм в отношении объективной реальности
Юм, будучи эмпириком, утверждал, что все наши знания происходят из ощущений и восприятий. Однако эти восприятия не дают нам прямого доступа к истине о внешнем мире. Мы не можем быть уверены в том, что наши ощущения отражают объективную реальность. Весь наш опыт — это просто последовательность впечатлений, но мы не можем утверждать, что за этими впечатлениями стоит что-то реальное и независимое от нашего сознания. Юм полагал, что наше восприятие мира является субъективным, и мы можем лишь предполагать существование внешней реальности
Ограниченность разума
Юм также был скептически настроен относительно возможностей человеческого разума. Он утверждал, что разум не может постичь фундаментальные законы мира. Большая часть наших знаний, утверждает Юм, является результатом привычки или веры, а не рациональных доказательств. Даже такие базовые идеи, как причинность, индукция или существование внешнего мира, невозможно доказать логически. Стоит указать, что для Юма разум важен, но он не может постигнуть всё.
Критика причинности
Одной из главных тем философии Юма является его критика идеи причинности. По Юму, наш разум склонен верить в причинно-следственные связи между событиями, но на самом деле такие связи не могут быть достоверно выведены из наблюдения. Юм подчеркивал, что наше убеждение в причинных связях основано не на рациональных выводах, а на привычке или ожидании того, что будущее будет похоже на прошлое. Мы привыкли думать, что если два события всегда происходили вместе в прошлом, то они будут связаны и в будущем, но это — просто психологическая привычка, а не логический вывод. Юм не отрицал причинности, но считал её продуктом нашего разума, а не объективным фактом.
Наверное, это самый сложный для традиционного житейского мышления момент. Поэтому его следует рассмотреть на простом примере.
Камень, упавший в воду, приводит к кругам на воде
Сомнительное утверждение с точки зрения Юма. Мы можем наблюдать только два события: падение камня и образование кругов на воде. Все, что мы видим, это то, что круги следуют за падением камня, но мы не можем утверждать, что первое событие (падение камня) является причиной второго (образование кругов). Для Юма наше восприятие фиксирует только внешнюю последовательность, но не саму причинность. Причинная связь между событиями — это не нечто, что мы можем непосредственно наблюдать. Это наше психологическое предположение, что между событиями существует необходимая связь. , нет логической необходимости, чтобы круги всегда появлялись после падения камня.
Юм использовал этот аргумент, чтобы показать, что наши выводы о причинности — это не логически обоснованные выводы, как, например, математические теоремы. Причинность — это просто наше ожидание на основе привычки видеть одни и те же события вместе, но это не означает, что такая связь обязательно существует в каждом случае.
Даже если мы видим, что каждый раз, когда камень падает в воду, появляются круги, это не гарантирует, что это будет происходить всегда. Для Юма индукция, основанная на прошлом опыте, не может обосновать утверждение о будущем. Мы можем наблюдать множество случаев, где падение камня вызывает круги на воде, но это не доказывает, что этот процесс будет повторяться всегда и везде. Например, в другом контексте, на другой планете или в других условиях, возможно, эта последовательность не будет иметь места.
Это критика Юма индуктивного метода: хотя в прошлом мы наблюдали, что падение камня вызывает круги, это не означает, что мы можем сделать вывод о том, что так будет всегда. Это лишь наше предположение на основе опыта, а не логическая истина.
Юм утверждает, что мы верим в причинность не потому, что она объективно существует, а потому что наш разум привыкает ожидать появления кругов после падения камня. Мы видели это явление множество раз, и наш разум начинает воспринимать эту связь как естественную и необходимую. Однако на самом деле это просто результат многократного наблюдения, а не доказательство того, что круги всегда будут следовать за падением камня. Наше убеждение в причинности — это не знание, а скорее привычка нашего мышления.
Юм подчёркивал, что наше восприятие событий является основой для выводов, но не даёт нам достоверного знания о том, что одно событие необходимо вызывает другое.
С чем и с кем спорил Юм?
Реакция на рационализм
Юм поставил под сомнение веру в силу разума, утверждая, что все наши знания исходят из чувственного опыта, и даже этот опыт ненадежен. Он черпал вдохновение в идеях древнегреческих скептиков, таких как Пиррон и Секст Эмпирик. Эти философы утверждали, что мы не можем достоверно знать природу вещей и что все наши утверждения о мире основаны на вероятностях и мнениях, а не на истине. Юм использовал эти идеи, чтобы подвергнуть сомнению современные ему философские и научные взгляды на мир.
Развитие эмпирической науки
XVIII век был временем бурного развития науки, особенно благодаря работам Исаака Ньютона. Научные открытия того времени, в том числе законы механики и гравитации, основывались на индуктивных методах: учёные наблюдали закономерности в природе и на их основе выводили общие законы. Однако Юм обратил внимание на то, что эти законы строятся на предположении о постоянстве природы — предположении, которое невозможно доказать. В XX веке это было продемонстрировано развитием неклассической физики: природа, описываемая в механике Ньютона, теориях относительности и квантовой механике, кажется разной на каждом уровне. Эти научные модели отражают разные аспекты реальности, и нет гарантии, что в будущем не возникнут новые, более сложные модели природы, которые могут дополнить или пересмотреть наши нынешние представления.
Проблема религии и метафизики
Юм был также скептичен по отношению к религиозным и метафизическим утверждениям, которые претендовали на знание о природе Бога, души или мира за пределами чувственного опыта. В своей "Исследовании о человеческом познании" он подчеркивал, что аргументы за существование Бога не могут быть подтверждены опытом.
И здесь мы можем использовать метафору, сравнивая разницу между рационализмом и эмпиризмом в научной с разницей между катафатическким и апофатическим богословием в религиозной мысли.
Катафатическое богословие (позитивная теология), напротив, предполагает, что Бога можно познать через положительные утверждения: через свойства и качества, такие как всемогущество, вездесущность и т.д. Оно утверждает, что можно делать прямые утверждения о Боге на основании откровений, логических рассуждений или наблюдений.
Апофатическое богословие (негативная теология) утверждает, что Бога невозможно познать в его сущности напрямую через положительные утверждения. Познание Бога достигается через отрицание: мы можем только говорить, чем Бог не является, так как он трансцендентен и непостижим.
Юм не был сторонником апофатического богословия в прямом смысле, но его скептицизм и критика возможностей человеческого разума в познании метафизических истин могут напоминать апофатический подход, который настаивает на невозможности положительного знания о Боге. Рационалисты, напротив, близки к катафатической традиции, так как они считали, что разум может дать положительные знания о божественных и метафизических истинах.
Попытки решения проблемы Юма
Проблема, которую поставил Юм — скептицизм относительно индукции и причинности — оказалась чрезвычайно влиятельной и вызвала множество попыток её разрешения, но окончательное и универсальное решение до сих пор не найдено. Почему? Ведь, наука обладает такими мощными возможностями, а вот с Юмом справиться не может.
Проблема Юма остаётся нерешённой для современных учёных и философов, потому что она касается фундаментальной природы знания и предсказаний о будущем, а не просто технических или научных трудностей. Возможно абсолютно достоверное знание об объективной реальности, совпадение модели с моделируемой реальностью, так сказать?
Как ни странно, наука не берется с точностью ответить положительно, она декларирует только методологические подходы, которую позволяет науке продолжать свою деятельность, несмотря не нерешенность проблемы Юма.
Современные научные исследования и лабораторные эксперименты используют индуктивные методы: мы видим закономерности, выдвигаем гипотезы, проверяем их и на основе результатов делаем выводы. Мы не можем гарантировать, что эти выводы будут верны всегда и везде. Например, даже если все наши эксперименты подтверждают гипотезу, мы не можем быть уверены, что в будущем не возникнет ситуация, при которой гипотеза окажется ложной.
Достоверность — это уверенность в том, что определённое знание истинно с абсолютной точностью и всегда. Наука утверждает, что в нашем мире мы не можем обладать таким уровнем достоверности, когда речь идёт о выводах, сделанных на основе опыта (включая науку). Мы можем быть уверены только в логических и математических истинах, потому что они основаны на строгой логике и не зависят от опыта (например, "2+2=4" всегда верно).
Но когда мы делаем утверждения о мире на основе наблюдений (например, что все лебеди белые), мы сталкиваемся с проблемой: даже если мы видели только белых лебедей, это не доказывает, что не существует чёрных лебедей. Таким образом, на практике наука не может дать абсолютной достоверности. Она может предложить высокую степень уверенности, но не полную гарантию истины.
Современная наука решила проблему Юма с точки зрения практики, но не с точки зрения теории. Учёные полагаются на вероятностные методы и статистические выводы, признавая, что любые научные теории могут быть лишь приближёнными к истине. Это видно в квантовой механике, где предсказания основываются на вероятности, а не на детерминированных законах. Например, мы можем предсказать вероятность того, что частица окажется в определённом месте, но не можем точно сказать, что это произойдёт.
Даже в таких областях, как физика или астрономия, выводы делаются на основе повторяющихся наблюдений и экспериментов. Но наука не может полностью исключить возможность, что в будущем откроются новые факты, которые изменят наше понимание. Именно эта недостаточная достоверность выводов и была ключевой проблемой для Юма.
Лабораторные эксперименты и логические достижения позволяют учёным делать точные предсказания в ограниченных условиях. Например, в контролируемой среде можно повторить эксперимент и получить одни и те же результаты. Но Юм поднимал вопрос не о конкретных экспериментах, а о самой природе научного метода. Он говорил, что выводы, сделанные в лаборатории, не дают гарантий на будущее, потому что это будущее может быть совершенно другим.
Логика и дедуктивные выводы могут быть абсолютно достоверными, но когда речь идёт о природе и реальном мире, мы всегда имеем дело с индукцией и её ограничениями. Как ни точны наши приборы и эксперименты, они всегда основываются на предположении, что будущее будет похоже на прошлое, а это — гипотеза, которую нельзя доказать.
Главная причина, по которой проблему Юма до сих пор не удаётся решить, заключается в том, что она касается основы всех наших знаний. Мы привыкли полагаться на опыт и науку, но с точки зрения философии, мы не можем быть абсолютно уверены в выводах, основанных на опыте.
Юм поставил под сомнение сам принцип индукции, на котором строится вся эмпирическая наука. Даже с учётом современных технологий и лабораторий, учёные могут только повысить вероятность точности своих выводов, но не могут дать абсолютную гарантию того, что природа всегда будет вести себя одинаково.
И именно проблему индукции решал критический рационализм Карла Поппера. Ученый предложил другой подход к проблеме индукции. Он не пытался решать её в традиционном смысле, а предложил фальсификационизм как метод научного познания. По Попперу, научные гипотезы нельзя окончательно подтвердить с помощью индукции (как это критиковал Юм), но их возможно опровергнуть через опыт. Таким образом, вместо того чтобы утверждать, что индукция даёт нам истину, Поппер предложил считать научные теории временными гипотезами, которые должны постоянно проверяться на возможность их опровержения. Это изменение взглядов на научный метод позволило частично обойти проблему индукции, предложив другой способ оценивания научных знаний.
Опровергающий эксперимент не отменяет научность теории
Вернемся еще разу к идее "опровергающего эксперимента" как признака научности. Приведем примеры научных теорий, которые подвергались опровержению экспериментами, но при этом продолжают использоваться, связаны с тем, что эти теории остаются приблизительными и полезными в определённых условиях, даже если они оказались неточными в других.
Классическая механика Ньютона:
Теория: Законы механики Ньютона (законы движения и закон всемирного тяготения) описывают, как движутся объекты и как они взаимодействуют друг с другом через гравитацию. Эти законы были невероятно успешны и позволяли точно предсказывать движение планет, падение объектов и т.д.
Опровергающий эксперимент: Теория относительности Эйнштейна показала, что законы Ньютона не работают при очень больших скоростях (близких к скорости света) и в сильных гравитационных полях. Теория относительности также объясняет явления, которые невозможно объяснить с точки зрения классической механики, такие как отклонение света под воздействием гравитации.
Почему классическая механика всё ещё используется: Законы Ньютона работают очень точно в условиях обычных скоростей и слабых гравитационных полей, таких как на Земле или при движении большинства объектов в нашей повседневной жизни. Это делает классическую механику полезной и практичной в инженерии, космических запусках и других сферах.
Термодинамика и "лучистое тепло":
Теория В XIX веке существовала теория, что тепло передаётся как особое "лучистое вещество" (иногда называемое "флогистон"). Это объясняло некоторые процессы передачи тепла.
Опровергающий эксперимент: Эксперименты в области термодинамики и открытия в электромагнитной теории (работы Максвелла) показали, что тепло — это форма энергии, а передача тепла происходит за счёт молекулярного движения и электромагнитного излучения. Это опровергло идею о "лучистом веществе".
Почему термодинамика продолжает использоваться: Хотя концепция "лучистого тепла" была отвергнута, основные законы термодинамики (например, первый и второй законы) продолжают использоваться, потому что они точно описывают поведение энергии в системах и переход тепла между объектами.
Эвклидова геометрия:
Теория: Геометрия Эвклида, основанная на аксиомах, таких как параллельность прямых, долгое время считалась единственно правильной. Она описывает плоское пространство и широко применяется в архитектуре, инженерии и других областях.
Опровергающий эксперимент: В XIX и XX веках стало ясно, что в изогнутом пространстве (например, в пространстве, описанном общей теорией относительности) геометрия Эвклида не работает. В этом случае применяются неэвклидовы геометрии, которые могут описывать пространство-время во Вселенной.
Почему Эвклидова геометрия всё ещё используется: В плоском пространстве (например, на Земле или в наших повседневных задачах) Эвклидова геометрия продолжает быть полезной и точной. Для большинства практических целей её приближения достаточно.
Объяснение феномена:
Приблизительные модели
Научные теории, такие как механика Ньютона или геометрия Эвклида, остаются полезными, потому что они дают точные результаты в ограниченных условиях (например, на Земле или при низких скоростях). Даже если эксперименты показали, что эти теории не верны в общем случае, они продолжают использоваться там, где их применение даёт хорошие результаты.
Развитие теорий
Когда эксперимент показывает, что теория неполна или неверна в некоторых ситуациях, это не означает, что вся теория должна быть отброшена. Обычно происходит расширение теории. Например, общая теория относительности расширяет законы Ньютона, а не просто заменяет их.
Практическая применимость
Если теория опровергнута в одном контексте, но остаётся полезной в другом, она продолжает использоваться для практических задач. Это связано с тем, что для большинства реальных ситуаций более сложные теории могут быть избыточны. Например, инженер может использовать законы Ньютона, даже зная, что они не работают при экстремальных условиях.
Опровергающий эксперимент не является обязательным признаком научности теории
Вот несколько примеров научных теорий, для которых пока не было проведено опровергающих экспериментов, но они всё же широко приняты в науке на основании имеющихся данных и наблюдений:
Теория эволюции Чарльза Дарвина
Суть теории: Теория естественного отбора объясняет, как виды изменяются и приспосабливаются к окружающей среде с течением времени. Этот процесс объясняет разнообразие жизни на Земле и происхождение видов.
Опровергающий эксперимент: На сегодняшний день не существует эксперимента, который бы опроверг основную идею естественного отбора. Хотя были внесены дополнения и уточнения (например, синтетическая теория эволюции, включающая генетику), основные положения остаются непротиворечивыми.
Почему теория принята: Огромное количество наблюдательных данных из палеонтологии, генетики, биологии и экологии подтверждает эволюцию. Появление новых видов, адаптация и естественный отбор наблюдаются в природе и лабораториях, что укрепляет эту теорию.
Теория Большого взрыва
Суть теории: Теория Большого взрыва описывает рождение и расширение Вселенной из крайне плотного и горячего состояния примерно 13,8 миллиардов лет назад.
Опровергающий эксперимент: На данный момент не существует экспериментальных данных, которые опровергли бы Теорию Большого взрыва. Наблюдения, такие как космическое микроволновое фоновое излучение, распределение галактик и красное смещение, хорошо согласуются с теорией.
Почему теория принята: Теория согласуется с наблюдательными данными и астрономическими фактами. Она также поддерживается современными моделями космологии и успешно объясняет многие явления во Вселенной.
Квантовая механика
Суть теории: Квантовая механика описывает поведение субатомных частиц, таких как электроны и фотоны. Теория основывается на вероятностных предсказаниях и волновой функции.
Опровергающий эксперимент: Квантовая механика пока не была опровергнута. Многие эксперименты, такие как опыт с двумя щелями и квантовая запутанность, подтверждают предсказания этой теории.
Почему теория принята: Хотя квантовая механика приводит к парадоксальным выводам, она чрезвычайно успешна в предсказании поведения частиц и даёт точные результаты в таких областях, как физика частиц, химия и нанотехнологии.
Теория гравитации Эйнштейна (Общая теория относительности)
Суть теории: Общая теория относительности описывает гравитацию как искривление пространства-времени, вызываемое массивными объектами.
Опровергающий эксперимент: Общая теория относительности ещё не была опровергнута. Она успешно прошла множество тестов, включая проверку на гравитационное отклонение света, орбиты Меркурия и недавно обнаруженные гравитационные волны.
Почему теория принята: Общая теория относительности объясняет множество явлений, которые не могли быть объяснены с помощью классической механики. Она продолжает оставаться надёжной моделью гравитации, хотя могут появляться новые данные о её границах применимости.
Стандартная модель физики частиц
Суть теории: Стандартная модель описывает фундаментальные частицы и силы (за исключением гравитации), которые управляют их взаимодействием.
Опровергающий эксперимент: Стандартная модель пока не была опровергнута, хотя существуют некоторые неполные объяснения (например, тёмная материя и энергия). В 2012 году эксперимент в CERN подтвердил существование бозона Хиггса, что укрепило модель.
Почему теория принята: Стандартная модель успешно описывает широкий круг явлений, и результаты большинства экспериментов в физике частиц точно соответствуют её предсказаниям. Это делает её одной из самых успешных теорий современной физики.
Почему такие теории принимаются?
Множество подтверждающих данных
Эти теории прошли множество проверок и подтверждений в различных экспериментах и наблюдениях, что укрепляет их статус. Даже если их не удалось опровергнуть, это не означает, что они истинны на 100%, но они пока являются лучшими моделями для объяснения явлений.
Прогнозирующая сила
Эти теории не только объясняют уже известные явления, но и делают точные предсказания, которые затем подтверждаются экспериментами.
Отсутствие лучшей альтернативы
В ряде случаев опровержения ещё не произошло, потому что не существует лучшей альтернативы, которая могла бы объяснить наблюдаемые явления с той же степенью точности.
Интермедия. Промежуточный вывод
Итак, мы рассмотрели два типа научных теорий: одни продолжают считаться несмотря эксперименты, их опровергающие, другие прождолжавют считаься научными хотя никакого экспериментального опровержения их не существует.
Одни научные теории продолжают использоваться, даже если они были опровергнуты в определённых условиях, потому что они остаются приблизительно точными и полезными в рамках их применения. Эксперименты, которые опровергают теории, показывают границы их применимости, но не обязательно делают их полностью бесполезными.
Другие теории остаются принятыми в науке, потому что они предлагают точные предсказания, которые пока не были опровергнуты. Несмотря на то, что для них не было проведено опровергающих экспериментов, они согласуются с доступными наблюдательными данными и остаются лучшими доступными объяснениями реальности на данный момент.
И весь этот парад научных теорий является иллюстрацией взгляда на науку как знание вероятностное. Таков ответ современной науки на проблему Дэвида Юма.
А теперь, в свете всего вышесказанного рассмотрим положения методологии Карла Поппера.
Критический рационализм Карла Поппера
Методология критического рационализма Карла Поппера строится на критике индуктивного подхода и предложении нового научного метода, акцентирующего внимание на фальсификации (опровержении) теорий. Поппер рассматривал фальсификацию как ключевой критерий, позволяющий различить научные теории от ненаучных. Основные принципы его подхода включают следующие:
Принцип верификации
Этот принцип был основой логического позитивизма, который утверждал, что теория или гипотеза считается научной, если она может быть проверена (верифицирована) эмпирическим путем. Поппер подверг критике этот подход, утверждая, что невозможно проверить все возможные случаи, чтобы доказать истинность теории. По его мнению, наличие большого числа подтверждений не делает теорию достоверной, так как всегда возможны исключения. Это есть критика индуктивного подхода, который всю науку сводит к фактам.
Принцип фальсификации
В качестве альтернативы верификации Поппер предложил принцип фальсификации как критерий научности. Согласно этому принципу, научная теория должна быть сформулирована таким образом, чтобы можно было ясно определить, какие эмпирические данные могли бы её опровергнуть. Если теория не допускает таких данных, то она не является научной. Научность теории заключается не в возможности её подтвердить, а в возможности её опровергнуть. Теория, которая способна предсказывать конкретные явления, может быть проверена: если предсказание не подтверждается, теория считается опровергнутой. Это позволяет отличить научные теории от ненаучных.
Поппер считал, что теории марксизма и фрейдизма ненаучны, поскольку они сформулированы так, что их невозможно опровергнуть, они не предполагают опровержения, догматичны. Любое явление можно интерпретировать так, чтобы оно соответствовало этим теориям, а это делает их нефальсифицируемыми. Поппер не утверждал, что эти учения бесполезны; они просто не соответствуют критериям научности, так как не предполагают возможности эмпирического опровержения своих постулатов.
Поппер также подчёркивал, что научные теории, которые выдерживают попытки опровержения, могут быть временно приняты, но всегда с учётом того, что новые данные могут привести к их пересмотру. Научное знание, по Попперу, всегда остаётся открытым для критики и корректировок.
Исторический контекст попперовской критики индуктивизма
Это начало XX века, время активных изменений и дискуссий в философии науки, вызванных развитием науки, особенно в физике, а также влиянием философских традиций прошлого. Попперовская критика индукции была ответом на ряд ключевых интеллектуальных вызовов того времени, в том числе на недостатки позитивизма и развития теории относительности и квантовой механики. Рассмотрим эти аспекты подробнее.
Критика позитивизма и логического позитивизма
Поппер во многом выступал против позитивизма, доминирующего в XIX веке, и его модернизированной версии — логического позитивизма Венского кружка, который был важным философским движением в начале XX века. Позитивисты, следуя традициям философов вроде Огюста Конта и Джона Стюарта Милля, утверждали, что наука должна основываться на эмпирических наблюдениях и индуктивных обобщениях. Они верили, что накопление опыта через наблюдение может привести к истинному знанию, и что задача науки — собирать данные и строить теории на основе этих данных.
Логические позитивисты дополнили эту позицию утверждением, что все научные утверждения должны быть эмпирически проверяемыми, а любая теория или гипотеза должна быть сведена к наблюдаемым фактам. Однако эта проверка часто понималась как подтверждение теории через наблюдения, что продолжало основываться на индуктивизме.
Поппер был несогласен с этим подходом по нескольким причинам.
Он считал, что поиск подтверждений через индукцию не может дать достоверного знания, потому что никакое количество подтверждений не может исключить возможность опровержения.
Поппер видел в позитивизме проблему чрезмерной фокусировки на эмпирических данных без должного внимания к теоретической критике и логике теорий. Он предложил фальсификационизм как альтернативу этому позитивистскому подходу.
Развитие современной физики: кризис классической механики
Начало XX века было временем огромных изменений в физике. Теория относительности Альберта Эйнштейна (1905–1915) и квантовая механика (начиная с работ Планка и продолжая открытиями Борна, Гейзенберга, Шредингера) привели к кардинальному пересмотру классических представлений, основанных на физике Ньютона. Эти теории показали, что даже устоявшиеся законы природы могут быть подвергнуты пересмотру.
Эти революционные изменения поставили под сомнение теоретические основы науки, которые строились на индукции. Например, классическая механика Ньютона считалась в течение веков неопровержимой истиной, и казалось, что ее можно было подтвердить бесчисленными наблюдениями. Но теория относительности показала, что Ньютоновская физика — это только приближенная модель, которая работает в определенных условиях, но не является универсальной истиной.
Этот научный контекст укрепил скептицизм Поппера по отношению к индукции: если даже такие «законы», как у Ньютона, могут быть опровергнуты, значит, наука должна быть основана не на накоплении подтверждений, а на критическом отношении к теориям и их проверке на возможность опровержения.
Критика психоанализа и марксизма
Поппер также выступал против определенных идеологий и систем мысли, которые претендовали на научный статус, но, по его мнению, не отвечали критериям научности. Особенно он критиковал психоанализ Фрейда и марксизм, которые, как утверждал Поппер, опирались на такие концепции, которые могли «подтвердить» практически любые события, но не могли быть опровергнуты.
Поппер отметил, что обе эти теории не могут быть проверены на фальсифицируемость — любую ситуацию можно интерпретировать как подтверждение этих теорий. Например, если человек проявляет агрессию, это может быть объяснено через психоанализ как результат подавленных инстинктов; если же он ведет себя мирно, это также может быть объяснено как следствие успешной сублимации тех же инстинктов. То же самое Поппер видел и в марксизме: если рабочий класс восстает, это подтверждает марксистскую теорию классовой борьбы, а если он не восстает, то это также объясняется марксистской теорией как результат ложного сознания.
Таким образом, его критика индуктивизма была направлена не только на позитивизм, но и на любые теории, которые избегали возможности фальсификации, превращаясь, по сути, в догмы, а не в научные гипотезы.
Философская традиция скептицизма и эмпиризма
Попперовская критика индуктивизма также вписывается в долгую традицию философского скептицизма и эмпиризма, начиная с философов вроде Дэвида Юма. Юм был первым, кто задал вопрос: как мы можем быть уверены, что будущее будет похоже на прошлое? Этот вопрос о том, можно ли обосновать индукцию, остался нерешенным на протяжении веков. Поппер воспринял этот скептицизм Юма всерьез и предложил свой ответ: мы не можем быть уверены, что индукция работает, и поэтому не должны полагаться на нее как на метод научного познания.
Таким образом, попперовская критика индуктивизма возникла как реакция на несколько исторических факторов: кризис классической физики, вызванный теориями относительности и квантовой механики; недостатки позитивистской философии науки, доминировавшей в XIX и начале XX века; и распространение теорий, претендовавших на научность, но избегавших проверки через фальсификацию, таких как психоанализ и марксизм. Все эти обстоятельства сформировали основу его идеи фальсифицируемости, которая стала ответом на проблемы индуктивного метода и сделала Поппера одним из наиболее влиятельных философов науки XX века.
Попперовская концепция фальсификации
Карл Поппер предложил ряд ключевых принципов, которые легли в основу его философии научного познания. Основные из них включают:
Критика индукции как источника знания
Поппер был противником классической индуктивистской философии, согласно которой наука продвигается путем наблюдения за фактами и выведения обобщений. Он утверждал, что индукция не может привести к определенной истине, так как невозможно наблюдать все случаи явления. Вместо этого, Поппер предлагал использовать дедукцию: выдвигать гипотезы и пытаться их опровергнуть с помощью экспериментов и наблюдений.
Фальсификационизм как альтернатива индукции
Поппер предложил фальсификацию как альтернативу индукции. Если теория не может быть логически подтверждена через индукцию, то она должна быть проверена на возможность опровержения (фальсификации). Этот подход ставит акцент не на подтверждении теории через наблюдения, а на попытках ее опровергнуть через критические тесты. Любая теория, которую принципиально невозможно фальсифицировать, по Попперу, не является научной.
Демаркация науки
Критика индуктивного подхода привела Поппера к поиску четкого критерия, который бы отделял научные теории от ненаучных. Он пришел к выводу, что этот критерий — фальсифицируемость. Если теория допускает возможность своего опровержения через опытные данные, она научна. Теории, основанные на индукции и не допускающие опровержения (например, астрология, марксизм или психоанализ), выходят за рамки науки.
Принцип проб и ошибок
Попперовская идея о том, что наука продвигается через метод проб и ошибок, также логически следует из его критики индукции. Если мы не можем достичь уверенности через накопление подтверждений, тогда остается только один способ — выдвигать гипотезы и пытаться их опровергнуть. Таким образом, наука движется вперед, заменяя теории, которые не выдержали критику, на новые, более адекватные.
Эпистемологический пессимизм
Поппер также отвергает идею индуктивного накопления абсолютной истины. Если индукция не работает, мы никогда не можем быть уверены в истинности любой научной теории, и каждая теория — это только временное приближение к истине, подлежащее дальнейшим проверкам и возможным опровержениям.
Эти принципы сделали Поппера одним из самых влиятельных философов науки XX века, и его идеи продолжают оказывать влияние на философские дискуссии о природе научного познания. В основе этих идей лежит критика индукции. Все его концепции науки — от фальсификационизма до идеи демаркации и прогресса знания через опровержения — вытекают из этого фундаментального отказа от индуктивного метода.
Карл Поппер предложил идею, что научные теории должны быть фальсифицируемы, то есть должны существовать условия, при которых они могут быть опровергнуты. Это не означает, что теория обязательно будет опровергнута, но важно, чтобы такая возможность существовала. Это противостоит утверждениям, которые невозможно проверить или опровергнуть (например, утверждения типа "Бог невидимо управляет миром", которые нельзя проверить эмпирически).
Почему фальсификация не уничтожает научное знание
Проверяемость теорий
Когда мы говорим о фальсифицируемости, мы подразумеваем, что научная теория может быть проверена эмпирически. Учёные предлагают гипотезы, проверяют их в экспериментах и наблюдениях, и если результаты не соответствуют теории, она корректируется или отбрасывается. Однако это не означает, что вся наука ложна или ненадёжна.
Роль подтверждений
Если эксперимент подтверждает теорию (а не опровергает её), это укрепляет теорию. Чем больше теорий подтверждается и чем точнее предсказания, тем надёжнее становится знание. Например, теория относительности или квантовая механика многократно проверялись и давали точные предсказания, поэтому они считаются очень надёжными.
Как работает научное знание
Постепенное накопление знаний
В науке не бывает абсолютной окончательной истины. Все теории — это лучшие объяснения, которые есть на данный момент. Они могут изменяться с появлением новых данных. Однако это не делает научное знание ненадёжным. Теории проверяются и уточняются, а те, которые дают точные и предсказуемые результаты, остаются частью научной базы знаний.
Эволюция теорий
Иногда опровергающий эксперимент не уничтожает всю теорию, а только её часть. Например, классическая механика Ньютона не была полностью отброшена с приходом теории относительности Эйнштейна. Она продолжает использоваться для описания движения объектов в обычных условиях. Однако теория относительности расширила наши представления о мире и внесла коррективы в области, где классическая механика переставала быть точной.
Приблизительность
Научные теории можно рассматривать как приближённые модели реальности. Они описывают мир настолько точно, насколько это позволяет текущее знание и технологии. Когда новая теория лучше объясняет факты или даёт более точные предсказания, старая модель может быть заменена, но это не делает предыдущие знания бесполезными.
Научное знание — это процесс, а не конечный результат
Наука работает как процесс: гипотезы выдвигаются, проверяются, могут быть подтверждены или опровергнуты. Этот процесс помогает нам улучшать понимание мира. Например, закон гравитации Ньютона был очень успешным в описании макроскопических явлений, но позже был дополнен теорией относительности Эйнштейна для более точного описания в экстремальных условиях.
Невозможность доказать абсолютную истину
Юм был прав, когда утверждал, что индукция не может гарантировать, что будущее будет похоже на прошлое. Однако наука, по сути, принимает это как ограничение и стремится к вероятностным истинам, а не к абсолютным. Мы не можем быть на 100% уверены в любом научном утверждении, но можем быть очень уверены, если теория прошла множество тестов и экспериментов.
Почему научное знание остаётся надёжным
Надёжность через проверку
Хотя каждая научная теория может быть опровергнута, те, которые проходят множество проверок, становятся надёжными. Это не значит, что они верны на 100%, но вероятность их правдивости очень высока. Например, несмотря на возможные опровержения в будущем, мы продолжаем полагаться на закон гравитации, квантовую механику или теорию относительности, потому что они уже прошли тысячи проверок и используются на практике с высокой степенью точности.
Устойчивость науки
Даже если теория будет опровергнута, это не разрушает науку, а, наоборот, способствует её развитию. Новые теории, которые заменяют старые, должны быть лучше в предсказании и объяснении реальности, что делает науку ещё более точной.
Важность возможности опровержения
Фальсифицируемость как основа научного метода
Научная теория должна быть построена так, чтобы можно было описать условия, при которых она окажется ложной. Если такой возможности нет, то теория становится ненаучной в том смысле, что её нельзя проверить
Если ваша концепция описывает определённые явления в мире, но не предполагает способов её проверки через эксперименты или наблюдения, то она может быть критически воспринята как нефальсифицируемая. Например, если концепция говорит: "всё всегда ведёт себя так, как предсказывает теория", но не предлагает способа проверки этого утверждения, это действительно может быть проблемой с точки зрения научности.
Примеры нефальсифицируемых концепций
Псевдонаучные теории часто страдают тем, что они не предполагают возможности фальсификации. Например, если утверждается, что "некоторые события происходят благодаря скрытым, непознаваемым силам", то такую концепцию невозможно опровергнуть, потому что нет способа проверить или опровергнуть существование этих сил. Именно поэтому многие теории за пределами традиционной науки считаются ненаучными.
Наука не стремится к абсолютной достоверности. Вместо этого она работает с вероятностными знаниями, которые проверяются и уточняются. Фальсификация — это не отказ от знания, а инструмент для его улучшения. Научное знание — это постепенный процесс, который через проверку и опровержение помогает нам приблизиться к более точным описаниям
Вопрос о марксизме и фрейдизме: догмы или развивающиеся теории?
Карл Поппер утверждал, что научные теории должны быть фальсифицируемыми, то есть допускать возможность опровержения на основе опыта или наблюдений. Теория, которая не предоставляет условий для своей ложности, считается метафизической или псевдонаучной. Примером служит теория гравитации: если объекты перестанут падать на Землю, эту теорию придётся пересмотреть. Однако отсутствие таких наблюдений не превращает её в абсолютную истину — наука развивается через проверку гипотез на фальсифицируемость, и даже самые устойчивые теории могут быть опровергнуты новыми фактами.
Поппер критиковал системы, которые, по его мнению, были неспособны к фальсификации, такие как марксизм и фрейдизм. Он полагал, что эти идеологии могут "подтверждать" себя через любые события, что делает их неуязвимыми для критики. Например, агрессивное поведение в психоанализе можно объяснить подавленными инстинктами, а мирное — успешной сублимацией. Марксизм также, по мнению Поппера, оставался нечувствительным к опровержению: восстание рабочего класса подтверждало классовую борьбу, а его отсутствие — объяснялось ложным сознанием. Таким образом, обе теории представляются догмами, а не научными гипотезами.
Однако вопрос заключается в том, действительно ли марксизм и фрейдизм представляют собой догмы? На самом деле, обе теории подвергались изменениям и адаптировались к новым условиям, что делает их развивающимися, а не застывшими системами.
Развитие марксизма
После Маркса и Энгельса марксизм прошёл значительные изменения, что свидетельствует о его способности к самокоррекции. В начале XX века Ленин адаптировал теорию к условиям империализма. В работе "Империализм как высшая стадия капитализма" он объяснял, почему революции не произошли в развитых странах Европы, как ожидалось. Ленин видел, что капитализм, распространяясь через колониальные территории, временно стабилизировал своё положение в метрополиях. Это изменение перенесло фокус марксизма на периферийные страны и предложило новый анализ классовых конфликтов.
В XX веке марксизм продолжил развиваться через работы других мыслителей. Франкфуртская школа предложила критику массовой культуры как средства поддержания капиталистической гегемонии. Антонио Грамши расширил марксизм, введя концепцию культурной гегемонии, что позволило анализировать идеологические структуры. Луи Альтюссер ввёл понятие идеологических аппаратов и пересмотрел экономический детерминизм, присущий классическому марксизму.
Даже в конце XX века марксизм продолжал адаптироваться к изменяющимся условиям. Например, Эрнесто Лакло утверждал, что классовая борьба — не единственный фактор социальных изменений, и подчеркивал взаимодействие различных групп — национальных, этнических и гендерных. Таким образом, марксизм демонстрировал способность эволюционировать, учитывая новые политические и социальные реалии.
Развитие фрейдизма
Фрейдизм, подобно марксизму, подвергался значительным изменениям. Последователи Фрейда, такие как Карл Юнг, Альфред Адлер и Эрих Фромм, пересмотрели и расширили его теорию. Юнг ввёл концепцию коллективного бессознательного, отказавшись от акцента на сексуальных импульсах, предложенного Фрейдом. Адлер сместил внимание на социальные аспекты личности и стремление к власти, а не только на сексуальные инстинкты.
Далее, теория объектных отношений, разработанная Мелани Кляйн и Дональдом Винникоттом, сосредоточила внимание на раннем детстве и важности отношений между матерью и ребёнком. Жак Лакан радикально пересмотрел фрейдизм, предложив рассматривать бессознательное как структуру, подобную языку, что привело к значительным изменениям в психоанализе.
Подверженность изменениям как показатель научности
В отличие от догматических систем, закрытых для изменений, и марксизм, и фрейдизм демонстрируют свою научность через способность развиваться. Последователи этих теорий корректировали их в ответ на критику и новые эмпирические данные. На определённых этапах некоторые элементы действительно могли казаться нечувствительными к фальсификации, но дальнейшие изменения этих систем показали их гибкость.
Факты и новые реалии не игнорировались сторонниками марксизма и фрейдизма, а становились основой для пересмотра и уточнения теорий. Это подчеркивает их развитие через взаимодействие с критикой, что является признаком научного подхода.
Неклассические интерпретации
Может возникнуть возражение, что марксизм Альтюссера или фрейдизм Лакана уже не имеют отношения к классическим теориям. Однако если рассматривать марксизм и фрейдизм как целые научные дисциплины, а не как замкнутые теории, становится очевидным, что наличие различных конкурирующих версий — нормальная практика для науки. Как в физике существуют разные модели — механика Ньютона и квантовая механика — которые объясняют мир с разных позиций, так и в марксизме и фрейдизме могут сосуществовать различные интерпретации.
Вопрос о том, догмы ли марксизм и фрейдизм, или же они представляют собой развивающиеся теории, требует более глубокого анализа. Обе системы имеют богатую историю, полную изменений и адаптаций, что позволяет им общаться с современными научными и социальными вызовами. Их обсуждение в рамках современной науки подчеркивает важность фальсифицируемости, но также напоминает о том, что в философии и социальных науках может быть место для гибкости и перманентного развития.
Этот разговор, таким образом, не может быть завершен простым "да" или "нет"; он требует сложного и многогранного взгляда на сложные философские и социальные процессы, которые продолжают развиваться на протяжении времени.
