Что такое дискурс? Это не набор текстов или поток мыслей, а система высказываний, подчинённых одним и тем же правилам в конкретную эпоху. Дискурсивная практика — это система этих правил.
Фуко в «Археологии знания» предлагает не просто новую оптику для изучения знания, а своего рода прибор: метод, позволяющий разложить дискурс на составные элементы и понять, как он работает. Чтобы действительно схватить, что такое дискурс в его понимании, важно рассмотреть четыре связанных между собой аспекта: объекты, субъекты, концепты и стратегии. Это не абстрактные категории, а инструменты, с помощью которых можно проследить, как знание не просто возникает, а оформляется, закрепляется, начинает говорить и действовать.
Первое — это объекты. Речь идёт не о том, что существует само по себе, а о том, что становится возможным назвать, описать, интерпретировать. В «Истории безумия» Фуко показывает, как понятие безумия в разные исторические периоды меняется: от греха к ошибке разума, от одержимости к болезни. Но дело не только в смене словаря. За этим стоит перестройка всей системы, в которой безумие вообще становится различимым объектом. Оно связано с изоляцией в лечебницах, медицинским осмотром, юридической квалификацией, режимами наблюдения. Без соответствующих практик и правил нельзя говорить о безумии как о чём-то однозначном — оно собирается из множества условий, становится объектом только там, где это разрешено и институционально оформлено.
Второй элемент — субъекты. Кто имеет право говорить? Кто считается носителем знания, чья речь считается значимой? В «Рождении клиники» Фуко прослеживает появление фигуры врача, обладающего особым клиническим взглядом. Он не просто свидетель, он профессионал, вооружённый инструментами наблюдения, вскрытия, классификации. Его речь легитимна потому, что он говорит от имени определённого института, подчиняясь его нормам, процедурам, языку. Субъект знания здесь — не личность, а функция в системе: место, с которого допустимо высказывание.
Третий элемент — концепты. Это те идеи, через которые оформляется знание. Они не плавают в воздухе, а вплетены в практики и техники. В медицине XVIII века господствовала теория соков и общее представление о балансе организма. Болезнь мыслилась как нарушение равновесия, а не как повреждение органа. В XIX веке, с развитием вскрытий и микроскопии, появляется другая логика: болезнь локализуется, описывается через поражение тканей, получает новую терминологию. Меняются не только слова, но сама структура мышления, логика объяснения, режим диагностики.
И наконец, стратегии. Под этим Фуко понимает не план, не замысел, а способ связывания всех перечисленных элементов. В «Надзирать и наказывать» он анализирует, как тюрьма становится не просто местом заключения, а элементом целой системы, в которой преступление описывается, изучается, нормируется. Здесь возникает фигура делинквента — не просто нарушителя закона, а особого типа человека, к которому применяются дисциплинарные практики: наблюдение, отчётность, исправление, повторная экспертиза. Всё это — не частные действия, а элементы стратегии, в которой формируется знание о преступности, а вместе с ним — и способы её регулирования.
Эти четыре аспекта — объекты, субъекты, концепты и стратегии — не существуют изолированно. Они связаны между собой по определённым правилам, образуя то, что Фуко называет дискурсивной формацией. Это не структура в логическом смысле, и не система в техническом. Это исторически конкретное поле, в котором знание становится возможным. Каждая эпоха порождает свои объекты, своих носителей речи, свои понятийные схемы и свои способы организации — и именно это определяет, что может быть сказано, как это будет понято, кем это будет произнесено и какую силу это будет иметь.
Фуко последовательно и с настойчивой точностью показывает: речь — это не только то, что сказано, но и то, как стало возможным это сказать. В «Археологии знания» он фиксирует ключевую точку: дискурс — это не просто совокупность текстов, цитат, мнений. Это — структура. Система, в которой высказывания приобретают форму, статус и легитимность. То, что можно назвать знанием, всегда формируется в границах определённого порядка — порядка говоримого.
